New Year: Исполнение №1.

[byakuranshoichi]

Исполнение №1.

Название: С чистого листа
Пейринг: Бьякуран/Шоичи
Жанр: виньетка
Рейтинг: PG
Размер: мини
Предупреждение: ООС, пост-TYL!арка, AU в каноне
Заявка: Зимнее утро в маленькой квартире вдвоем.

На самом деле, у Ириэ Шоичи есть маленькая тайна. Она хранится в тихом многоэтажном доме в пригороде Кагосимы, в крошечной квартире с огромными окнами и видом на детскую площадку.
О тайне Ириэ Шоичи, кроме него, знают двое, и один из них — Савада Цунаёши.
В четверг, за неделю до Рождества, он вызывает Шоичи к себе в кабинет.
Ириэ заходит с каменным лицом и спокойными, как озерная вода, глазами. В груди тревожно щемит сердце — он не привык заглядывать к боссу и видеть лицо Десятого Вонголы. Видеть благожелательный янтарный взгляд вместо холодного и расчетливого, сдержанную улыбку вместо широкой и насмешливой. Ириэ уверен в Саваде Цунаёши, как в самом себе, но понимает, что абсолютное доверие — непозволительная роскошь для такого, как он. Он знает, что находится под постоянным наблюдением, и может быть благодарным лишь за то, что у его наблюдателей хватает такта не показывать своих лиц.
Цунаёши сидит за громадным столом-монстром, прикрыв глаза, и вздрагивает, когда слышится хлопок закрываемой двери. Шоичи проходит вперед и останавливается перед ним, глядя чуть в сторону — не привык выдерживать понимающий, видящий насквозь взгляд Десятого Вонголы.
Савада улыбается, увидев его, и не обижается на взгляд поверх плеча. Он все понимает, и от этого становится страшно до боли в желудке. Шоичи открыт перед ним нараспашку. Это неправильно. Таким его мог видеть лишь один человек, и это далеко не Савада.
— Здравствуй, я рад тебя видеть.
Цунаёши говорит чистейшую правду — Ириэ не чувствует ни одной лживой интонации. Десятый босс сильнейшего клана умеет жить так, что ему никогда не приходится лукавить. Он говорит четко и прямо, видит насквозь, верит безоговорочно. Он всегда готов помочь.
— Здравствуй, — кивает Шоичи, усилием воли заставив себя успокоиться и посмотреть ему в лицо. — Ты меня звал.
Савада едва заметно усмехается и трет красные от усталости глаза. Потом машет рукой на кресло перед столом.
— Присаживайся. Я хотел тебя кое о чем спросить.
Шоичи садится.
В кабинете у босса всегда тихо и сумрачно — тяжелые шторы на окнах едва пропускают свет, тьму рассеивает только настольная лампа. Лицо Цунаёши в полумраке кажется еще моложе, чем есть на самом деле.
Савада широко, совсем не солидно зевает, прикрыв рот ладонью, и вдруг вкрадчиво спрашивает:
— Когда ты последний раз был в Кагосиме?

У Шоичи есть собственные ключи от этой квартиры. Он может прийти сюда в любой момент, в любое время суток. Его здесь всегда ждут.
Здесь все белое — стены, потолок, даже мебель. Зима в этой квартире гостит круглый год. Шоичи подозревает, что именно сюда она сбегает, когда на улицу приходит лето.
Шоичи захлопывает за собой дверь, расстегивает куртку и разматывает шарф. Куртка шуршит, с кроссовок на пол натекла лужица талой воды. Ириэ вешает куртку и хватает в охапку огромные пакеты, а потом идет в спальню, где наверняка и затаился хозяин квартиры.
Он спит: руки с тонкой светлой кожей поверх белого одеяла, лицо умиротворенное и спокойное, и только волосы выглядят неправильно среди всеобщей белизны — отросшие черные пряди рассыпались на подушке.
Шоичи застывает в дверном проеме, забыв, что держит пакет с фруктами и сладостями. Руки разжимаются сами собой, и его ноша обрушивается на пол.
Красные круглые яблоки на белом ковре отчего-то заставляют вспомнить сказку о Белоснежке, и Шоичи нервно смеется, не в силах справиться с собой.
Бьякуран громко вздыхает и приподнимается на кровати, сонно щуря светлые глаза.
— Надо же, Шо-тян, — удивленно улыбается он. — Неужели это ты?
Смех Шоичи резко обрывается, наступает нервная, напряженная тишина. Бьякуран смотрит на Ириэ, склонив черноволосую голову. Он кажется незнакомцем, по досадной случайности позаимствовавшим чужое лицо. И его улыбка тоже кажется чуждой.
— Ты удивлен?
Ириэ смотрит снизу вверх, застыв под его взглядом, — в руках собранные яблоки, на носу — запотевшие после мороза очки, а за ними — растерянный взгляд.
— Что ты с собой сделал?
Бьякуран картинно смеется, потом запускает пальцы в волосы и скашивает взгляд на отросшую прядь. Усмешка змеится по его губам совсем как раньше, оставляет после себя неприятное послевкусие.
— Мне было скучно, Шо-тян.
Шоичи заталкивает яблоки обратно в пакет, поднимается с колен и неловко поправляет чуть сползшие брюки.
Бьякуран улыбается.
— Ты принес с собой снег, — негромко говорит он, и Шоичи оборачивается на окно. — Спасибо.
С серого неба падают огромные пушистые снежинки — редкое явление на Кюсю.
— Я не специально, — неловко улыбается Ириэ, и Бьякуран смеется, будто услышал хорошую шутку.

— Ты в этот раз надолго?
Шоичи заваривает чай: эту кухню он знает лучше своей собственной, здесь ему позволено все. Бьякуран сидит на подоконнике, прислонившись затылком к прохладному окну. Татуировка под глазом почему-то выглядит неряшливой кляксой, и Шоичи всякий раз при взгляде на нее подавляет желание стереть ее ладонью.
— Меня отпустили до Нового года, — отвечает он торопливо, а потом льет в кружки кипяток.
Джессо следит за его движениями внимательным, цепким взглядом.
— Вот как.
В его голосе слышится и ровная, спокойная радость, и удивление, и немного разочарования.
Шоичи опускает голову и улыбается. Чайник под пальцами теплый, почти горячий, но ему нравится чувствовать.
Здесь, в этом доме, он чувствует себя вновь живым.
— Если не хочешь меня видеть, я уеду. Только скажи.
— Нет, что ты. Я рад. Я скучал.
Ириэ хмыкает. В словах Бьякурана нет лжи — он действительно рад. Возможно, даже скучал.
Кто знает, может, Бьякуран уже не умеет лгать. Или не видит в этом смысла.
Шоичи счастлив, что ему позволяют остаться здесь.
— Как твои наблюдатели?
— Савада отозвал их. Я не притащил за собой «хвост».
Бьякуран потягивается и смеется негромко и бархатно.
А Ириэ просто счастлив, что Бьякуран жив, даже если приходится это скрывать.
Остальное уже неважно.

Бьякуран выглядит почти здоровым, хотя он все еще восстанавливается после всего, что произошло. Он сидит перед Шоичи в растянутом белом свитере, поглядывает в окно и улыбается собственным мыслям.
Шоичи с ним неловко: молчание тянется и дрожит между ними, как тонкая паутинка. Одно неловкое движение — и она порвется, повиснет бесполезно и жалко. Шоичи не хочет снова что-то разрушать.
С него хватит.
Бьякуран пьет чай маленькими осторожными глотками, дует на поднимающийся от кружки пар и счастливо жмурится. Когда он переводит взгляд на Шоичи, по спине того пробегает легкий холодок.
— Как дела у Цунаёши?
Его голос ровный, спокойный. Он не дрожит. Всего лишь формальный вопрос, ни грамма собственных эмоций. Шоичи не знает, хорошо это или плохо.
— Все в порядке. Вонгола восстанавливается. Савада много работает.
Джессо задумчиво кивает.
— Как я и предполагал. Теперь их дела пойдут в гору. Наверное, ты счастлив, Шо-тян.
Шоичи стискивает зубы, хочет доказать ему, что нет, Вонгола — это не родное, что Бьякуран по-прежнему ему ближе всех, и что именно Шоичи упросил Саваду помочь. Но потом Ириэ негромко вздыхает и замалчивает горькие слова. Джессо улыбается и тянет к нему через стол руку, снимает с переносицы очки. Вертит их, разглядывая, а потом кладет на стол рядом с собой.
Шоичи немного смущается его долгого пристального взгляда.
— Ты выглядишь совсем по-другому, Шо-тян. Теперь ты точно мой. Такой, каким я тебя знаю.
Ириэ надтреснуто смеется; он давно уже не смеялся.
— Как ты здесь?
— Здесь? — уточняет Бьякуран. — Отлично. Только скучно. Я редко выхожу из дома.
— Ты... изменился.
Джессо снова прикасается к волосам, а потом долго смотрит в окно.
— Я подумал: раз уж начинать сначала, то надо что-нибудь сделать. Скажешь, это глупо, Шо-тян?
Ириэ улыбается и тянет руку за своими очками. Боли нет, ему хорошо здесь, рядом с Бьякураном. Возможно, эта квартира стала ему роднее собственного дома.
Интересно, а смог бы он тоже начать с нуля?
— Это не глупо.
Бьякуран встречает его ладонь на полпути. Переплетает пальцы со своими, прикасается к руке Шоичи горячими губами. Задумчиво и медленно.
Сердце Шоичи проваливается куда-то в живот.
— Раз ты так говоришь, Шо-тян... — задумчиво тянет Джессо, поглядывая на улицу. Снег падает на тонкие веточки кустарника под окнами. — То я склонен поверить твоим словам.
И неважно, что Шоичи чувствует вину за свое предательство. Бьякуран умеет прощать и начинать с чистого, как снег, листа.
Шоичи сжимает его ладонь и отпивает чай.
— Поверь, — говорит он уверенно. — В этот раз я тебя не подведу.